Максим Никулин о магии манежа, новой программе, сыне и внуке

     Этой осенью Старый Московский цирк на Цветном, он же Цирк Никулина, отмечает 130-летний юбилей. К этой дате в цирке готовится программа «Уже 130!», в которой кроме артистов Цирка Никулина участвуют артисты из Росгосцирка, Большого цирка с проспекта Вернадского. Этот юбилей руководство Цирка Никулина позиционирует как юбилей всего российского цирка. Поэтому корреспондент «Вечерки» встретился с Максимом Никулиным, чтобы поговорить о состоянии, перспективах и проблемах всего российского цирка.
     
     Режиссеров не хватает
     – Максим Юрьевич, разговор о сегодняшнем российском цирке я хотел начать с вопроса о том, как сегодня обстоит дело с цирковой школой?
     – Тех мастеров, которые были когдато давно, уже, конечно, нет. Но им на смену пришли талантливые артисты 40–50 лет, которые уже передают свое мастерство следующим поколениям.
     Если говорить о жанрах, то есть очень сильные педагоги, в том числе и в нашем цирке, по воздушным номерам, акробатике, жонглированию. Я очень переживаю о том, что практически нет цирковых режиссеров. Сегодня недостаточно только жонглировать или ходить по канату, артисту необходимо создать и раскрыть некий художественный образ, а это уже серьезная режиссерская задача. Каждый год из РАТИ с курса режиссуры выходит порядка десяти молодых людей с дипломами «Режиссер цирка», и куда они все после этого деваются, я просто ума не приложу, по крайней мере, в цирках они не появляются.
     – Да, это ощущается и по вашему цирку, и по Цирку на проспекте Вернадского.
     – Их просто нет. У меня в штате всего два режиссера, с которыми я работаю постоянно, – это Наталья Маковская, сторонник классической школы советских времен. И Оксана Дружинина – человек более молодой, и программы у нее тоже другие по ритму, стилистике и характеру.
     – Многие выпускники физтеха или мехмата уезжают на Запад. А в цирке подобной проблемы эмиграции молодых талантов нет?
     – Сейчас уже нет, потому что сегодня и здесь можно зарабатывать деньги не хуже, чем на Западе. Да и условия работы здесь другие. Наши артисты знают, что им сошьют новые костюмы, сделают реквизит, с ними будут заниматься и всячески поддерживать. А там все гораздо жестче. У тебя порвался костюм? Шей новый за свои деньги, чини за свои деньги реквизит, у тебя контракт. Там много своих сложностей. Практически нет стационарных цирков, только шапито, а значит, постоянные переезды, жизнь в караване. Так что эмиграции практически нет, но временно, по контракту многие уезжают и выступают за рубежом. Сейчас у меня практически половина моего состава находится в разъездах.
     – Молодежь к вам идет работать?
     – Загляните в наш репетиционный манеж, так там только молодых артистов и увидите. Цирк – вообще искусство молодых, мы стараемся, чтобы к нам именно молодые приходили.
     
     Здесь все по-настоящему
     – Индустрия развлечений за последние несколько лет очень расширилась. Не оказался ли из-за всего этого цирк на обочине зрительского интереса?
     – Хотя жизнь стала ярче, разнообразнее, но цирк своего значения не потерял. Постепенно люди начинают уставать от виртуальности, уже пресытились фонограммами, 3Д-изображениями и стремятся к чему-то настоящему. В цирке же все происходит здесь и сейчас, в реальном времени, на глазах у изумленного зала, здесь нельзя схалтурить или под фонограмму пройти по канату. Артисты ежеминутно рискуют жизнью, и вот за эту честность люди цирк и любят, здесь, как говорят, все без дураков.
     – Каково, на ваш взгляд, место цирка в современной культуре?
     – А каково место в современной культуре драматического театра, живописи или классической музыки? Это все части нашей культуры. Говорить, что что-то нужно больше, что-то меньше, я считаю, неправильно. Ведь из этих кирпичей и складывается понятие культуры.
     – Если говорить о перспективах, то цирк Дю Солей знают во всем мире. Чем это не ориентир для развития?
     – Дю Солей – это скорее шоу с большим количеством цирковых элементов. Но кроме цирка там есть и балет, костюмы, сюжет, декорации. Это не совсем цирк. Я не считаю их конкурентами, а потом слава Дю Солей – это наполовину ими же созданный миф.
     Имея такие деньги, можно самого себя раскрутить так, что люди при упоминании одного только названия будут говорить: «Ну да, это же цирк Дю Солей, что вы хотите». Половину труппы там составляют наши артисты, многие работают там уже 25 лет.
     Когда этот проект только начинался, некоторые технологии были увезены отсюда даже не за копейки, а бесплатно. Дю Солей использует американский подход к делу, все наши специалисты, которые дали им всю технику, были выжаты как лимоны и выброшены на улицу. Сейчас руководство Дю Солей очень богато, может пригласить самого лучшего композитора, хореографа, художника по костюмам, купить лучшее оборудование. Придумать можно все что угодно. Вот у меня в столе лежит огромное количество идей, но нет средств, чтобы их воплотить. Главная заслуга Жиля Сен-Круа и Ги Лялиберте в том, что они нашли людей с деньгами и сумели заставить их вложить деньги в этот проект, а дальше другие денежные мешки уже сами к ним приходили и предлагали себя.
     Вот такая система может эффективно работать.
     
     Несентиментальный дедушка
     – Ваш сын – Юрий Никулин – больше года работает в цирке…
     – Я его назначил на должность менеджера по спецпроектам. Он занимается небольшими программами и отдельными номерами, которые приглашают выступать в России и за рубежом на различные мероприятия, в том числе и на корпоративы. Особых денег эти программы нам не проносят, но это имидж, реклама. Имя нашего цирка должно звучать все время.
     – Он справляется?
     – Справляется, это не очень сложная работа. Мне сейчас важно, чтобы он почувствовал цирк изнутри, оброс связями, проникся этой атмосферой. Мне-то проще, я с детства в цирке, а он пришел сюда только в 23 года. И должно пройти время, прежде чем он поймет, его ли это призвание. Потому что на моей памяти были случаи, когда цирк отторгал людей нецирковых.
     Вот есть такое понятие «нецирковой». Чем это объяснить, я не знаю. Я помню своих знакомых, которые хотели работать в цирке или думали, что они хотят тут работать, но цирк их в себя не пускал, и в то же время люди, которые приходили в цирк случайно, оставались здесь навсегда. Некоторых эти 13 метров манежа к себе притягивают и уже не отпускают. Все-таки какая-то магия в этом есть.
     – Что вас занимает помимо цирка?
     – Да особо ничего, времени ни на что, к сожалению, не хватает. Да и дома я сейчас бываю мало. Поскольку живу на две страны – Францию и Россию. Мне приходится контролировать и развивать французский проект, а это свободного времени не прибавляет. А в России кроме цирка в Москве у нас есть и шапито, я стараюсь на каждую нашу премьеру в каждый город сам поехать, чтобы гарантировать, что это действительно Цирк Никулина, потому что по стране ходит немало подделок под нас. Вот только в августе я ездил в Архангельск, Северодвинск, Пятигорск. А сейчас лечу в Японию на закрытие нашей программы.
     – Год назад вы стали дедушкой. Как часто вам удается общаться с внуком?
     – Общаюсь, конечно. Хотя, могу сказать вам честно, пока он мне не сильно интересен. Он, конечно, забавный, милый, но и только. Но все изменится, когда он начнет что-то понимать. Также мои дети отцу в самом раннем возрасте тоже были не сильно интересны. Я очень жду, когда он начнет что-то соображать и с ним можно будет общаться.
     
     Досье «ВМ»
     Максим Юрьевич НИКУЛИН родился 15 ноября 1956 г. в семье выдающегося русского советского клоуна и актера, народного артиста СССР Юрия Никулина.
     Имеет двух сыновей – Максима и Юрия – и дочь Марию.
     В 1972 году поступил в МГУ на факультет журналистики.
     С 1974 года – корреспондент газеты «Московский комсомолец».
     С 1976 года работал на «Маяке», с 1986 года – на телевидении.
     С 1997 года генеральный директор и художественный руководитель Московского цирка Никулина на Цветном бульваре.
     Академик Академии циркового искусства.
     Награжден орденом Дружбы, орденом Командорского креста Бельгии.